Том 6. Стихотворения - Страница 38


К оглавлению

38
Теперь потухающий глухо,
Сиял средиземной жарою.


Гляжу: под ногами моими
В твердеющих, мертвенных землях —
Простертые, мертвые руки, —
Простертые в муке —
Умерших…


А небо, —
Как синие шали:
Алмазами
Страстными
Блещет.


И — снова земля отделилась;
И — синяя шаль: мои крылья.
И снова несут меня крылья
В когда-то постигнутый
Дорнах!


И — там,
В бирюзеющих землях,
В негреющих светочах, —
Дорнах!


Ты — там:
В розовеющих
Зорях,
В негреющих
Светах,
Как прежде…


Отдаться ль, как прежде,
Надежде —
Росе бирюзеющей,
Нелли?
. . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . .
Вставай, подымайся в пространстве
Трезвеющим светочем. Солнце!

Октябрь 1921

Ковно

Жди меня


Далекая, родная, —
Жди меня…


Далекая, родная:
Буду — я!..


Твои глаза мне станут —
Две звезды.


Тебе в тумане глянут —
Две звезды.


Мы в дали отстояний —
Поглядим;


И дали отстояний —
Станут: дым.


Меж нами, вспыхнувшими, —
Лепет лет!..


Меж нами, вспыхнувшими, —
Светит свет.

1924

Москва

Марш


Упала завеса: и — снова
Сурово разъяты закаты —


В горбатые,
Старые
Скаты —
— И в синие
Линии
Леса.


Упорным размеренным шагом
Проходим над черным обрывом…


Блеснуло —
Бесплодным
Зигзагом: —
— Рвануло —
Холодным
Порывом.


Потухли, — как в пепле, — дороги;
Засохли шершавые травы…


Распухли
Склоненные
Ноги.


Горят
Воспаленные
Веки…


Оглохли,
Ослепли —
— Навеки!

1924

Москва

Сестре

К.Н. Бугаевой


Не лепет лоз, не плеск воды печальный
И не звезды изыскренной алмаз, —
А ты, а ты, а — голос твой хрустальный
И блеск твоих невыразимых глаз…


Редеет мгла, в которой ты меня,
Едва найдя, сама изнемогая,
Воссоздала влиянием огня,
Сиянием меня во мне слагая.


Я — твой мираж, заплакавший росой,
Ты — над природой молодая Геба,
Светлеешь самородною красой
В миражами заплакавшее небо.


Все, просияв, — несет твои слова:
И треск стрекоз, и зреющие всходы,
И трепет трав, теплеющих едва,
И лепет лоз в серебряные воды.

1926

Кучино

«Мигнет медовой желтизною скатов…»


Мигнет медовой желтизною скатов, —
Пахнет в окно сосною смоляной, —
Лимонна — бабочка… И томно матов
Над голубем голубизною зной.


Из-за чехла — мельканье мелкой моли, —
Из сердца — слов веселый перещелк.
Мне не к лицу лирические роли:
Не подберешь безутолочи толк.


Я над собой — песчанистою дюной —
В который раз пророс живой травой!
Вспорхнув, веду, — нелепо, глупо, юно, —
В который раз — напев щеглячий свой.


В который раз мне и близки, и милы, —
Кустов малиновые листики, —
Целительно расплещенные силы
И длительно облещенные дни!


В который раз мне из меня дохнула
Сознанию незнаемая мощь, —
Волной неумолкаемого гула,
Парной жарой и птичьим щелком рощ.

1926

Кучино

«Снег — в вычернь севшая, слезеющая мякоть…»


Снег — в вычернь севшая, слезеющая мякоть.
Куст — почкой вспухнувшей овеян, как дымком.
Как упоительно калошей лякать в слякоть —
Сосвистнуться с весенним ветерком.


Века, а не года, — в расширенной минуте.
Восторги — в воздухом расширенной груди…
В пересерениях из мягкой, млявой мути
Посеребрением на нас летят дожди.


Взломалась, хлынула, — в туск, в темноту тумана
Река, раздутая легко и широко.
Миг, — и просинится разливом океана,
И щелкнет птицею… И будет —
— солнышко!

1926

Москва

«Я — отстрадал; и — жив… Еще заморыш навий…»


Я — отстрадал; и — жив… Еще заморыш навий
Из сердца изредка свой подымает писк…
Но в переполненной, пересиявшей яви
Тысячемолнийный, гремучий светом диск.


Мне снова юностно: в душе, — в душе, кликуше —
Былые мглы и дни раздельно прочтены.
Ты, — ненаглядная?.. Ax, — оветряет уши
Отдохновительный, веселый свист весны.


Всё, всё, — отчетливо, углублено, попятно
В единожизненном рожденьи «я» и «ты»,
Мгла — лишь ресницами рождаемые пятна:
Стенанье солнечной, бестенной высоты.

1926

Демон («Из струй непеременной Леты…»)


Из струй непеременной Леты
Склоненный в день, пустой и злой, —
Ты — морочная тень планеты;
Ты —
— шорох, —
вылепленный мглой!


Блистай в мирах, как месяц млечный,
Летая мертвой головой!
Летай, как прах, — как страх извечный
Над этой —
— бездной —
— роковой!


Смотри, какая тьма повисла!
Какой пустой покой окрест!
Лишь, как магические числа, —
38